Упрощенная HTML-версия
— Ночью. В этом доме на первом этаже женщина одна
живет, Валя. Я у нее на диване переночевала.
— Испугалась меня пьяного?
— Нет. Просто решила не беспокоить. Мало ли что мог-
ло ночью произойти? Ты, видать, водки паленой напился.
Это технический спирт, от него такие видения случают-
ся, что здоровые люди в психушку попадают. К тому же я
была в квартире этажом ниже. Ночью слышно, кто встает
и ходит. В этом доме стены картонные. Если бы ты поднял-
ся и открыл дверь, я бы тоже вышла.
— Что, спала одетая?
— Да.
— А я что, вообще не вставал?
— Нет. Ворочался, кричал, но не поднимался. Я бы ус-
лышала.
— Значит, все эти летающие тени приснились мне.
А комод кто убрал?
— Комод убрала я. Ты, когда пришел, все разбросал
и упал пьяный спать. Я рано утром приходила, убралась.
Заглянула в холодильник, но еды в твоем доме не нашла.
Сходила в магазин да вот у Вали борща взяла. Тебе обяза-
тельно поесть надо.
— Я постился все эти дни.
— Молодец. Это хорошо, для здоровья полезно. Вста-
вай, не нужно валяться. Так еще хуже будет.
Я поднялся с кровати, надел джинсы, майку и, качаясь,
побрел на кухню. Сел за стол и, открыв бутылку, налил
полстакана водки. Отдышался и залпом влил ее в себя.
Водка немного постояла в душе и попросилась обратно.
Я еле успел в туалет.
— Ничего, не волнуйся, это случается,—успокоила
меня Даша.
— Раньше со мной такого не было. Да и до такой степе-
ни я не напивался, чтобы душу выворачивало.
Я снова сел за стол и через силу выпил еще раз. Вторая
доза, как говорится, прижилась. Через десять минут я по-
чувствовал, как мне стало легче: руки перестали трястись,
а в голове исчезла боль и непонятный шум.
— Ну и что дальше?—спросила Даша.
— Поехали домой,—скулящим голосом предложил я.
— Поехали,—улыбнувшись, согласилась она.
— А как же деревня?
— Я на станции видела наших мужчин. Они все уехали
с этого места. А пожар потушили быстро, не волнуйся.
— Никто не сгорел?
— Нет. Обошлось. Ну что, я буду вещи собирать?
— Какие вещи? Одна сумка. Сейчас другое важно: где
деньги взять? Нужно с хозяином рассчитаться и билеты
купить. Денег у меня нет—последние пропил вчера.
— Это плохо. Я тоже ничего из дома не взяла. На бу-
тылку и колбасу у Вали заняла.
— Ничего. Что-нибудь придумаем. Можно тетке теле-
грамму послать, она вышлет.
— Нет, тетюШуру лучше не беспокоить пока.
Я посмотрел на бутыль и подумал:
— Не знаю, хорошо это или плохо. Искал спасения
в церкви, а поступил как последний грешник: напился, бу-
янил, дома сжег.
— Ты не переживай. Твой грех вовсе и не грех. Раньше
инквизиция ведьм сжигала, и ничего, все нормально. Ни-
кто не погиб, а то, что дома обгоревшие бросили, так это
оттого, что вера у этих людей своя—нельзя им теперь на
этом месте жить. Их боги будут недовольны.
— Получается, я вашу землю осквернил?
— Нет. Это как посмотреть, скорее очистил.
— У этих людей? А ты что, не одна из них?
— Теперь нет. Ты с огнем пришел. Они меня отпустили.
Кто его знает, что у тебя на уме было. Если бы ты старуху
Киру сжег, то сам бы стал старшим, и они бы все за тобой
ходили. Селились, где ты живешь, работали рядом и вы-
полняли все твои слова и приказы. Ее бы сила к тебе пере-
шла. Но ты лишь напугал их, сжег дорогу, два старых сарая
и подпалил дома. Все, в этом месте им жить теперь нельзя.
Дорога для них—что-то вроде иконы. А меня они сами по-
просили успокоить тебя. Кира сказала: «Иди. Если он тебя
заберет, оставайся с ним и больше не возвращайся. Главное,