Упрощенная HTML-версия
уведи его отсюда, пока он чего страшного не натворил».
Я подошла к тебе, а дальше ты и сам, наверное, помнишь.
— Помню, увез тебя на грузовике.
— Да, но это уже на трассе, а до этого по лесу тащил,
чуть руку не оторвал.
— Ну извини. Ответь мне честно: ты так быстро от них
отказалась? Почему они стали тебе чужими? Ведь среди
них живут твои родственники?
— Я и раньше не воспринимала весь этот ужас: их мир,
веру. С самого детства жила в этой деревне через силу.
Смогла уйти, но пришлось вернуться.
— А зачем весь этот цирк с похоронами?
— Так нужно было. Я должна была для тебя умереть.
Ты прошел через это и вернул меня, не поверил в смерть.
Все как в писании. Один старый пророк много лет назад
написал об этом. И ты прошел по этапам обряда.
Я выпил еще. Поел и попросил Дашу заварить крепкого
чая.
— И ты поверила в эту сказку?
— Ну так все же сошлось!
— Ты хочешь сказать, что твой дар предвидения под-
сказал, что я смогу пройти через все это?
— Да.
— А ты хоть любила меня?
— Хочешь верь, хочешь нет, но любила. Мне всегда нра-
вились толстые добрые люди. А теперь ты похудел и стал
немного злой. Но я думаю, это пройдет.
— Конечно, пройдет. А сейчас любишь?
— Хочешь правду?
— Да.
— Ты стал не просто любимым, ты стал героем—моим
героем. Я...—Даша подошла ко мне, сорвала с себя свой ду-
рацкий платок и, наклонившись, поцеловала в губы. Этот
долгий поцелуй был так сладок, что я тут же схватил ее,
поднял на руки и понес в комнату.
Весь день и всю ночь мы наслаждались друг другом. Я
не мог оторваться от нее. Ее потемневшая кожа, мешки под
глазами и морщины не пугали. Я смотрел на ее лицо лю-
бящим взглядом, и она увидела это. Вся ее появившаяся
старость была незаметна в темноте. Я видел ее такой, как
раньше, и чувствовал, в каком ритме бьется ее сердце. Ко
мне вернулась любовь. Все зажатые в тиски чувства вырва-
лись на свободу.
Утром пришел хозяин квартиры. Я попросил его немно-
го подождать с оплатой. Иван долго не уходил и ворчал, но,
получив недопитую бутылку, успокоился. К обеду я решил
пойти в церковь. Отец Тихон встретил меня и стал расска-
зывать о том, как старообрядцы в одно утро собрались и
уехали. Всех в поселке это напугало. Я решил рассказать
священнику всю правду. Он внимательно выслушал, пару
раз усмехнулся, покачал головой и произнес:
— Хвалить я тебя не стану, но в церковь на вечернюю
службу приглашаю. Причем не одного, а вместе с ней. Если
она ушла от них и разорвала все связи, пусть смело при-
ходит—кается, грехи свои замаливает. Ты ей об этом так
и скажи.
Я вернулся домой и рассказал об этом Даше. Она, ни-
чего не ответив, отвернулась и стала смотреть в окно. Про-
стояла так почти час, а потом повернулась и решительно
произнесла:
— Хорошо, я пойду, раз ты просишь. Но я некрещеная.
— Все мы дети Бога. Если ты почувствуешь себя в церк-
ви плохо—уйдем, и я больше не стану просить об этом. Но
отец Тихон знает, кто ты. Он сказал, чтобы ты пришла и по-
просила у Бога прощения за свои поступки—раскаялась.
А со временем, если все будет хорошо, ты сама придешь
к Богу и захочешь покреститься.
— Хорошо. Я докажу, что старая жизнь кончена—я со-
всем другая, свободная. Я больше не боюсь ни людей, ни
церкви.
Вечером мы отстояли службу. Даша несколько раз обо-
рачивалась, смотрела на прихожан, думая, что ее узнали,
но люди спокойно молились, не обращая на нее внимания.
После службы я подошел к отцу Тихону и поблагодарил
его. Даша вышла из церкви, и я увидел улыбку на ее поста-
ревшем, усталом лице.