Упрощенная HTML-версия
сквозь грязь на его лице красноту. Лейтенант похлопал
Гришу по плечу еще раз и, вновь съязвив, поблагодарил:
«Молодец — горластый!»
Гришасиделистеснялся,авесьштабсмеялсянадмоло
дымбойцом. Он немог понять, почему эти люди издевают
ся, ведь он на самом деле спас их. Неужели это истерика.
Атака еще не закончена—там, совсем рядом, идет сраже
ние, и гибнут люди, а они здесь ржут, как лошади. Нет бы,
насамомделе,поблагодарили.Гдетонедалекосноваразо
рвалась бомба, и в ДЗОТ залетели ошметки земли, а офи
церырассмеялисьещебольше. Тутв головуГришипришла
неожиданнаямысль: откудаонапришла, онисамнепонял.
— Товарищ комбат, разрешите обратиться к товарищу
лейтенанту?
— Окакой,—произнеслейтенант.
Акомбат,немногоуспокоившись,посмотрелнасолдата
и спокойноответил:
— Разрешаю!
Гриша медленно подошел к лейтенанту Иванову и стал
пристальносмотретьнаегорот.
— Что, рот узнал? Он ведь один из земли торчал? —
снова сталшутитьИванов.
— Да, такточноузнал!Только…—Григорийзамолчал.
— Что только? — строго спросил комбат.— Договари
вай, раз начал,—приказал он.
И тут Гриша, сам не зная почему, выдал:
— Только вот, товарищ комбат, я не сразу понял, что это
рот лейтенанта — показалось мне, что это жопа! И мысли
странные пришли: подумал— как это? Чья то жопа рядом
с лицом комбата. А когда увидел, что она плюется, вот, ей
богу,перекреститьсяхотел,—произнесГригорийисамиспу
гался—оттого,чтовспомнилБога.Емусталонепосебе,ведь
онсовсемнедавновступилвкомсомольскуюорганизацию.
Все, кто были в ДЗОТе, упали на пол. Они просто не
моглисмеяться.Офицерыдержались заживоты, акомбат,
какрезаныйпоросенок,верещал:«Щасобоссусь!»
Где то в двух шагах взрывались осколочные снаряды.
Их осколки в унисон смеху ударяли о стены ДЗОТа, кто