—
Янесобираюсьвасучить,нохочуподсказать,—про-
должила дама.—Москва—она, конечно, яркая, но невсе
людижелаютсутрадовечераблистать.Естьвремядляра-
боты,длядомаиестьвремядляотдыхаивеселья.Вследу-
ющийразразделяйте.Интересуйтесьобразомжизни,что
именнонужнодлячеловека.Делайтеповседневныепри-
ческидляработы, аеслипопросятнавыход, товключайте
ваше талантливое воображение,—посоветовала женщина,
чувствуя, как каждое сказанное ею слово бьет Волгина в
самое больное.
Виктору не понравились ее поучения и то, что онатон-
конамекнулаему, что онприезжий. Онне стал споритьи
спокойно ответил:
—
Спасибо,янадэтимподумаю.
—
Естьещекое-что,—сновойсилойнакатиладама.Ее
глаза вновь заблестели, но уже по-другому, без злости и
обиды. Она, видимо, почувствовала себя профессионалом
и свысока выдала:—Вот, например, сделали вышикарную
прическу женщине. Она вышла в люди, ей все улыбаются,
нодальшеэтогоничегонепроисходит.
—
Как это?—пытаясь понять ее бред, переспросил Вол-
гин. И женщина с ухмылкой объяснила:
—
Жизнь остается такой же. Женщине улыбнулись
прохожие, ее заметилина работе, но остальное как было,
так и осталось.
—
Чтоосталось?Ясовсемзапутался,—вспоминая, что
некоторые москвички знают марсианский язык, решил
уточнить Виктор.
—
Одиночество, —как-то устало ответила незнакомка и
решила поправить дочери куртку.
Виктор встал с лавочки. Обдумывая услышанное, он
стал смотреть, как веселыйюноша с разбегу оторвался от
земли. Его синийс оранжевымивставкамипарашютрас-
крылся,ионполетел.Где-товнизу,нанебольшомполе,он
приземлился и счастливый посмотрел на склон, с которого
только что слетел.
—
Вы не обиделись?—видя, как расстроился Волгин,
поинтересовалась женщина.