ла?—привела убедительный пример собеседница и, почув-
ствовав превосходство, повела дочь к лавочке.
—
Да, наверное, вы правы,—бросил ей вслед Виктор.
—
Не наверное, а точно,—обернувшись, съязвила не-
знакомка.—Выучитываете дефектылица, хорошо, спокой-
но, такиммягкимголосомрассказываетеоплохомихоро-
шем. Женщина на вашей табуретке теряется как личность.
Ейвсеравно,чтовытамделаете,онапростоотдыхает,рас-
слабляется,чувствуязаботуосебе.Знаете,длямногихэто
такой дефицит, что они готовы стричьсянаголо, лишь бы
попасть под мягкое нашептывание и нежные касания.
—
И что, многие так думают? — с ухмылкой спросил
ошарашенныйВолгин.
—
Да, —отрезала женщина.
—
И все они изменили то, что я им предложил и сде-
лал?—ещеразпереспросилВиктор,надеясь,чтохотькто-
тоизееподругоставилприческу,сделаннуюим.
—
Мои знакомые — все. Понимаете, вы обязываете
кособомуповедению.Вотпосмотрите,девушкаспарашю-
том прыгнула! Далеко улетела! Как выдумаете, какая у нее
под шлемом прическа?
—
Стрижка,—уверенно ответил Виктор. Он подошел
кженщинеиселрядомснейналавочку.
—
Да, скорее всего. Она ей не мешает и не отвлека-
ет,—согласилась дама. Она на мгновение засмотрелась
вдаль, пытаясь лучше увидеть девушку.
—
Очень удобно,—добавил Волгин.
—
А вы делаете так, что женщина чувствует себя на-
тянуто,словнонанейкольеизбриллиантовиливечернее
платье. Все ее существо служит прическе. Душа и личность
теряются—прячутся! Так нельзя! Хотя вы, наоборот, ста-
раетесь достать изженщины личность,—неожиданно дерз-
ко заговорила незнакомка. Ее дочка испуганно посмотрела
намаму, затемнаВиктора, ожидая, что кто-тоиз них сей-
часвзорветсяотзлости.
Викторсдержалсебя, задумался.Онпосмотрел, какта
жедевушказабираетсяпокрутомусклонунаверх,иподу-
мал:«Да,онасейчасменьшевсегодумаетоприческе».