Упрощенная HTML-версия
Я снял квартиру в поселке. Семен, как местный житель,
помог мне в этом. Первый день устраивался, а потом стал
каждый день ходить на базар. Я тоже видел этот мрачный
автобус, когда он увозил из деревни Дашу, и даже запом-
нил первые цифры—3 и 4. Я тогда сидел в такси и ждал,
когда он переедет перекресток. Но похожей техники в этом
районе оказалось много. Старые «икарусы» были настоль-
ко распространены в этом районе, что я стал путаться. Не-
сколько раз увидел такой же автобус с похожим номером у
магазина. Проследил за ним и вышел на автобазу. А дальше
тупик. Все эти варианты были ошибочными.
Однажды в выходной день я, как всегда, стоял у во-
рот и наблюдал, как въезжают на рынок машины. Не-
ожиданно появились сразу два похожих автобуса. Я по-
дошел к водителю первого, и он рассказал, что работает
все на той же автобазе, о которой я уже знал. Но водитель
второго автобуса не пожелал со мной говорить. Я дого-
ворился с одним частником-пенсионером проследить за
ним. В этом поселке все стоило дешево, на такси ездили
мало. А если и просили кого, то это были частники. Му-
жик очень обрадовался, когда я предложил ему зарабо-
тать. Мы весь день ждали этот автобус. В шесть вечера он
уехал с рынка и направился к областной трассе. Мы, как
старые сыщики, старались быть незаметными. Пенсионер
Егорыч увлекся погоней и делал все как надо, но, доехав
до леса, он почему-то остановился и не стал сворачивать
за ним на лесную дорогу: сказал, что дальше не поедет.
Автобус скрылся в лесу, а я никак не мог уговорить пен-
сионера ехать дальше. Время шло, и я понял, что нужно
возвращаться в поселок. По дороге Егорыч рассказал
мне, что в этом лесу всего одна деревня, в которой живут
старообрядцы. Я сразу вспомнил Семена и понял—Даша
именно там.
— Странные люди, ни с кем не общаются, и те, кто
к ним ходит, тоже молчаливые, не рассказывают, что там и
как.—За долгие прожитые в поселке годы Егорыч решил,
что в это поселение лучше не ездить и не ходить. Никто
не говорил точно, чего нужно бояться, но все опасались и
считали эту зону запретной для посторонних. Милиция и
та с неохотой ездила туда.
Раньше, при советской власти, когда все обязатель-
но участвовали в голосовании, эти люди приходили рано
утром или просили, чтобы им привозили урну к первому
дому. Егорыч рассказал об этом потому, что сам работал
в избирательной комиссии.
Мы вернулись в город. Я рассчитался с пенсионером и
пошел в свою квартиру. Теперь я точно знал, где Даша, и,
прежде чем ехать туда, решил побольше разузнать об этих
людях.
Я помнил, что мне рассказал о Даше Семен: она стала
замкнутой и ни с кем не общалась, как и люди, живущие
в той деревне. Даша поправилась, но Семен с сожалением
сказал, что красота к ней не вернулась.
Что произошло на самом деле? Я понимал, что ее сса-
дина, нанесенная когда-то топором, была всего лишь кро-
вавой шишкой, и она не могла повлиять на ее здоровье и
изменение характера. Здесь было что-то другое.
Прежде всего я решил сходить в церковь. В этом посел-
ке недавно восстановили небольшую церквушку. Священ-
ник отец Тихон был добрый и внимательный человек. Он
ко всем прислушивался, помогал, давал советы и как-то от
души проводил службу. Раньше в других церквях я уставал
стоять несколько часов подряд. Под конец уже не слышал
молитв и думал, скорей бы все это закончилось, но в этой
церкви отец Тихон делал все особенно, и время службы
пролетало как одна минута. Хоть эта церквушка и была ма-
ленькой, но в ней всегда находились люди и чувствовалось
что-то домашнее. Я с удовольствием ходил на службы и
радовался пению старушек. Я видел, как у прихожан после
службы на мрачных лицах появлялись радость и благоден-
ствие.
Именно с отцом Тихоном я решил поговорить о старо-
обрядцах. Решил довериться ему, почувствовал к нему рас-
положение и не ошибся. Как-то после службы я задержал-
ся и попросил его выслушать меня. Отец Тихон не отказал.
Он отвел меня в сторону к иконе Богородицы и стал слу-