Упрощенная HTML-версия
сам остался. Просидев на лавочке час, я все же решился и
вернулся в квартиру. Даша, как и прежде, лежала на крова-
ти. На ее голове тетка повязала белый платок, видно, через
силу заставила переодеться. Я стал ходить около нее и что-
то говорить: извинялся за то, что я ни на что не способен,
вымаливал прощение, но она лежала молча и лишь изред-
ка открывала свои огромные глаза. Я не мог смотреть на
них: то, как они впали и потемнели, вызывало во мне страх.
В какой-то момент мне даже показалось, что она умерла,
ее дыхание остановилось, но она вновь открывала глаза,
успокаивая меня тем, что она еще жива. Я хотел вызвать
скорую, позвонить знакомым врачам, но вспоминал, что
делал это уже не раз и ни к чему эти действия не приводи-
ли. Как раненый зверь, я метался по комнате, не зная, куда
себя деть. Время пролетело быстро, к дому подъехало так-
си. Выскочив из квартиры, я забежал на последний этаж
и, спрятавшись за лифтом, стал ждать. Через несколько
минут дверь в моей квартире хлопнула. Я пулей сорвал-
ся вниз и через подъездное окно увидел, как Семен и моя
тетка усаживают Дашу в автомобиль. Открыв дверь, я во-
шел в квартиру. Увидев у кровати несколько капель крови,
я понял, что Семен сразу приступил к нужному делу и, по
всей видимости, выбил из Даши накопившуюся болезнь.
Несколько минут я смотрел на оставленные следы и думал:
неужели это все? Неужели я больше не увижу ее? В моем
сознании что-то крутилось, вертелось, и оно воспроизво-
дило мне два образа: красивую веселую девушку, которую
я безумно люблю, и измученный полуживой труп, лежа-
щий на постели в белом похоронном платке. Терпение и
человеческие силы кончались. Я пошел в ночной магазин,
накупил водки и напился, как только смог.
Через три, а может быть, через четыре дня я очнулся
опухший на диване. Голова и все тело болели. Увидев недо-
питую бутылку, я сразу решил подлечиться, но остановил
себя. Дополз до ванной, включил воду и решил откиснуть
от тяжелого состояния. Где-то во мне нашлись силы, и я ре-
шил переболеть и не похмеляться. В этот же день пришла
соседка. Оказывается, тетка попросила ее присмотреть
за мной. Она принесла супу, и я через силу поел. Напил-
ся крепкого чая и решил отоспаться. Но сон, как назло, не
приходил. Я все думал о происходящем и вспоминал счаст-
ливые дни, проведенные с Дашей. К утру я решил, что, как
только Семен вылечит ее, я снова заберу Дашу к себе. Буду
потихоньку бить, пока она будет в цветущем состоянии.
Эта мысль успокоила, и я уснул. В эту ночь мне ничего
не снилось. Я просто лежал, как бревно, и набирался сил.
Утром снова пришла соседка и, увидев меня, улыбнулась.
— Ну что, оклемался? Я вижу, тебе лучше?—спросила
она.
Я подошел к зеркалу и, увидев свое лицо, ужаснулся.
Старый небритый мужик смотрел на меня. Решив, что ван-
на исправит это состояние, снова набрал воды и просидел
в ней до вечера. А затем вновь напился чаю, поел принесен-
ной соседкой еды и снова лег спать.
Мое тело постепенно начало оживать. Мне казалось,
что силы покинули не только Дашу, но и меня. Но теперь
все возвращалось. Я чувствовал прилив сил и верил, что и
она тем временем поправляется. На душе стало спокойней.
Я представил, что Семен за эти дни сделал все как надо и
Дарья, наверное, уже потихоньку ходит. Ее ссадины и си-
няки заживают, а изгнанная болезнь больше не напомина-
ет о себе. Нужно было срочно приводить себя в порядок.
Я решительно собрался ехать за ней и первым шагом при
нашей встрече хотел показать, как я умею бить тех, кто мне
дорог.
Через два дня я получил от тетки телеграмму. В ней
она ничего толком не объяснила, лишь написала: «Пока не
приезжай. Как станет лучше, я тебя вызову».
С одной стороны, я успокоился, но при этом почувство-
вал, что происходит что-то неладное. Тетка жалеет меня и
не хочет, чтобы я видел и знал правду, с другой стороны, я
привык к их тайнам и тому, что они всегда что-то недого-
варивают. Возможно, просто боясь сглазить. Доверившись
внутреннему спокойствию, я постепенно пришел в норму
и даже решил восстановиться на работе, но директор взял
на мое место другого, и мне пришлось искать новое место.