Упрощенная HTML-версия
го стало легко и спокойно. Вспомнил о бывшей жене. Вот
если бы у нее все восстановилось сразу, она бы и не ушла
от меня, но тогда, возможно, и не было бы Даши. Остано-
вился в своих мыслях на старой поговорке: «Что Бог ни
делает—все к лучшему».
А потом опять праздник, Крещение, и я снова пошел
в церковь. Только теперь Даша осталась дома. Сходил, по-
ставил свечи, постоял на службе и довольный ушел домой.
Вернулся, а там уже стол накрыт. К нам зашли соседи, мы
посидели, выпили и спокойно закончили тот вечер.
После новогодних праздников я пошел на работу. Поч-
ти месяц отдыхал. Директор разрешил. Наверное, он хотел,
чтобы между нами все восстановилось, поэтому и отпустил
меня как молодожена во внеочередной отпуск за свой счет.
Работа в офисе закипела, и я полностью погрузился в нее.
Мне некогда стало думать о нас, выискивать причины для
сомнений, одним словом—переключился в другой режим.
Возможно, если бы я раньше был так загружен, то не стал
бы накручивать себя, видеть лишнее и заставлять ее успо-
каивать меня. Даша начала в свободное время, пока я был
на работе, принимать людей. Она так все спланировала,
что я не встречался с пациентами, лишь несколько раз,
приходя с работы, заставал их уходящими из нашего дома.
Я видел их лица и гордился тем, что моя жена может до-
ставлять несчастным и больным столько радости.
Обряд
В начале февраля две женщины привезли очень тяже-
лую девочку. Что было с ней, я не знал, но, увидев ее, по-
нял, что это лечение будет непростым и на него потребует-
ся много сил.
Даша, по своей деревенской привычке, ложилась рано,
когда я еще смотрел телевизор, и вставала с первыми лу-
чами солнца. Через неделю девочка почувствовала себя
лучше, и Даша назначила ей особый курс лечения: посо-
ветовала отвезти ее в деревню. Там, на чистом воздухе, пи-
таясь домашними продуктами и парным молоком, она бы
быстрее поправилась, ведь основная болезнь из нее ушла,
осталось лишь набрать силы и восстановить утраченное
здоровье.
Именно после этой девочки Даша стала замкнутой. В ее
глазах появилась тяжесть и усталость. Она много спала и
перестала нормально есть. Поначалу я не обратил на это
внимания, ведь со мной подобные сбои также случались:
я впадал в состояние хронической лени и мог проваляться
на диване неделю. Но у нее все происходило по-другому.
Усталость не уходила, цвет лица постепенно стал менять-
ся, в нем появились землистые оттенки. Я решил, что так и
должно быть и это состояние восстановления после столь
трудного лечения ребенка. Мне было жаль ее, и я не мог
ничем ей помочь—не знал, что нужно в такой ситуации
делать. Когда-то я слышал, что каждый знахарь по-своему
восстанавливается и очищается от человеческой грязи,
ведь часть болезни он принимает на себя, а иногда заби-
рает ее всю. Без этого нормальное лечение невозможно.
Каждый из таких людей знает, как ему выходить из подоб-
ного состояния. Знала и Даша. Она попросила меня не бес-
покоить ее по пустякам и дать время, чтобы восстановить
утраченные силы.
Наступившее двадцать третье февраля мы не отмечали.
Даша весь день лежала под одеялом, а я, стараясь помочь
ей, бегал на рынок, покупал деревенское молоко и мед, ва-
рил бульон, пытаясь заставить ее поесть. Кое-как осилив
кружку бульона и полстакана молока с медом, она уснула
и проспала весь праздник. Я молча сидел на кухне, приду-
мывая, что мне с ней делать, куда везти и как лечить. К обе-
ду следующего дня я точно решил, что отведу ее в больни-
цу. Долго уговаривал, а она стояла на своем: говорила, что
сама кого хочешь вылечит и скоро восстановит себя. Но я,
увидев, что ей с каждым днем становится хуже, твердо ре-
шил и на следующий день заставил Дашу одеться и через
силу пойти в районную поликлинику.
Врач-терапевт ничего толком не сказал. Определил,
что у нее неважная кардиограмма, хроническая усталость