Упрощенная HTML-версия
Она подняла бокал, взяла вилочку, постучала ею по хру-
стальному графину и, через силу улыбаясь, предложила:
—
Давай выпьем?
—
Давай,— согласился Вик и, посмотрев на бокал, разо-
рвал свой пронзительный и невыносимый взгляд, вынув
нож из ее сердца.
Они выпили, и Ирен, стараясь не смотреть на него, ста-
ла рассматривать закуски, думая, с чего бы начать.
—
Хочу гуся. Аты?
—
А я, пожалуй, с рыбы начну. Что-то последнее время
все на ногах, в дороге, толком поесть некогда. А рыба—это
фосфор. От нее думается лучше.
—
Фосфор— это правильно. Я тоже в дороге, сам зна-
ешь, и все время голодная. Ты специально столько всего
заказал?
—
Нет, не специально. Хотел фрукты и вино, но потом
доверился официанту. А тот правильно решил: люди с до-
роги, голодные. Зачем придерживаться этикета, когда есть
очень хочется.
—
Да,—улыбнулась Ирен,—и он оказался прав.
Вик взял вилку, нож и, взяв ими кусок осетрины, поло-
жил его к себе в тарелку. Отрезав кусочек, он положил его
в рот и стал медленно жевать. А Ирен заправила розовую
салфетку и, пытаясь отвлечься, стала расправляться с от-
ломанным крылом. Она старалась не смотреть на него, а
Вик, наоборот, не отрывал от нее взгляда. Ему нравилось
все; и то, как она говорила, и то, как она ела. Он поднял бо-
кал и не смог предложить ей выпить. Вик неожиданно для
себя увидел, как красива Ирен. Юноша тут же потерял спо-
собность говорить и одновременно с этим забыл все слова.
Ирен, продолжая чувствовать его взгляд, все же решилась.
Она отложила крыло, вытерла руку салфеткой, взяла бо-
кал, подняла его и, качнув головой, спросила:
—
Ну что же ты? Тост за тобой.
Вик посмотрел на свой бокал, увидел, как медленно
поднимаются маленькие пузырьки, и с трудом выдавил из
себя: —
Затебя!