Упрощенная HTML-версия
251
кой улице. С едой разобрались, пусть не переживает. А ты
давно егознаещь?
— Дапочтиполгода. Нет, дажебольше.
— И как?
— Все наши его уважали. Он ведь из штрафников при
шел. Там тоже батальоном командовал.
— Из штрафников?—удивилсяЖора.
— Да, а под Новый год майора получил, до этого долго
в капитанах ходил. Он свою дорогу войны в Сталинграде
начал.
— А теперь вас только двоеосталось?
— Не знаю, на построении посмотрю.
— А я в Витебске начал, с командира взвода. Сейчас
ротный, толко от роты моей взвод остался. Хорошо хоть
из резерва отпустили, а то просидели быв засаде до конца
войны. Ну ладно, я пойду. Тыпередай.
— Хорошо, конечно скажу. Ну, как мы сегодня немцу
дали?—спросил радист.
— Дали? Умыли это город кровью, и не только немец
кой, но и своей. Ничего, зато он тэперь наш,—уходя, про
изнес офицер.
— Ещекрепостьвзять,ивсе.Говорятонанеприступная.
Рассчитана на длительную осаду.
— Не в крепости дело, а в людях. Эти немцы не смогут
долго держаться. Выдохлись они,—на секунду задержав
шись, ответилЖора.
Вскоре вернулся Киселев. Радист доложил, что Георгий
решил вопрос с питанием. Киселев успокоился и больше
никуданебегал—осталсявдоме.Онпринесцелыйчайник
кипятка. Командир с радистом выпили горячего чаю и лег
ли спать. Гриша на всякий случай включил рацию, но до
кладыватьивыходитьнасвязьнестал: онпроверил, невы
зывают ли их. Забытая усталость напомнила о себе, и они
быстро уснули.
Утреннее солнце встало над городом. С разных сторон
в небо уходили столбы дыма. Разрушенные дома, словно
гнилые зубы, торчалипобокамулиц. Где товдалекеразда
вались редкие выстрелы. Гриша спал на деревянномполу,