Упрощенная HTML-версия
245
— Отлично! Вперед! — крикнул майор. На этой улице
особого огня не было. Из окон не стреляли, лишь изредка
немцы выскакивали на дорогу, но их тут же сносили в сто
рону пули бегущих. Киселева с бойцами догнал танк. Его,
как и других, завернул лейтенант Саленко. На танке сиде
ли бойцы второй роты и их командир Жора.
— Давай, давай вперед! — крикнул им Киселев и мах
нул рукой, показывая направление,—там, у станции не го
рячитесь, дождитесь нас! — Жора кивнул головой, итанк
помчался вперед, солдаты побежали за ним. Комбат оста
новился, выставил вперед грудь и глубоко вздохнул не
сколько раз. К нему подбежал Григорий.
— Яздесь, товарищкомбат!
— А, Гриша, молодец! Ну что, кричать по рации пока не
будем!Пополнениеподоспелоиладно.
— Обидчивые какие то,— произнес радист, вспомнив
о недовольном усатом капитане.
— Так, пошли, по пути расскажу. Только ты за домами
и улицей следи. А я сейчас остальных подгонять буду.
Мимо них продолжали бежать солдаты, и Киселев гру
бым голосом заорал:
— Бегом, неленись, тамнаширебятаждут вас, авыеле
тянетесь.
Бойцы ускорили темп, но им мешало свободно бежать
то, что приходилось смотреть на окна и дергаться от каж
дого солнечного блика.
— Что я там тебе рассказать хотел?—спросил майор
Григория.
— Да об этом капитане.
— А а, ну ничего особенного. Командир полка у них
полковник Замятин. Он любит слово «говно». Все у него
кругом этим словом названо, и позиции, и люди. А бойцов
любя «говнюками» называет. На него они не обижаются,
потому что он за каждого горой стоит. Пацана сержанта
хотели в штрафбат за неподчинение, он—отстоял. Дока
зал, что боец прав. Конечно, в мирное время ему бы не
позволили этого сделать, но нафронте все по другому. Он
многим зубы повышибал. Одни говорили, у него дядька