Упрощенная HTML-версия
— Понял. А что, приказ должен поступить?
— Кто его знает, о чем они там наверху думают. Скажут
комбата позвать, беги по траншее, что слева прорыта. Уви
дишь большую землянку, он в ней. Только сильно не ори,
там ребята спят.
— Явсепонял,неволнуйтесь,—ответилГриша.
— Вот и ладно. Я пошел.
Старик вышел из ДЗОТа и, пригнувшись, побежал
с холма вниз, к той полуразрушенной землянке, где но
чью спал Григорий. Дед быстро нашел ее, увидел лежан
ку, поставил у обгоревшей доски автомат, лег инакрылся
скинутой шинелью. А Гриша стал рассматривать бетон
ное укрытие, построенное немцами. Стены, потолок и пол
были литыми—серого, мрачного цвета; ему казалось, что
этотдомсделалиизодногоцелогокамня: выдолбиливнем
помещение с длинным узким окном для пулемета и не
большим проходом. Привыкнув и удобно устроившисьна
ящиках от патронов, он снял с плеча вещмешок, достал из
него банку тушенки и хлеб. Нашел в кармане подаренный
учителем майором нож связиста, открыл его и стал вскры
вать тушенку. Этот нож был особенный, его майор пронес
с собой через два года войны. Получив тяжелое ранение
в правое легкое, он был комиссован, потому что ни бегать,
ни быстро ходить не мог—задыхался. Майор Федорчук—
преподаватель из Ташкентской школы связи—был высо
ким и крепким мужиком. Точнее, он казался таким. Ране
ние отобрало у этого человека и силыи здоровье. Родился
и вырос он в Крыму и часто рассказывал о Черном море.
В его взгляде, походке и манере общения было что то мор
ское. Многие это замечали и часто спрашивали, не служил
ли он во флоте. Но майор не был моряком, хотя и мечтал
об этом. Закончив Симферопольское училище связи, ра
ботал до войны на телеграфе. В 41 м получил бронь, но
после нескольких десятков рапортов все же добился сво
его—и его призвали на фронт. Вырос от сержанта до май
ора, а после ранения не оставил службу и был направлен
учителем в ташкентскую школу связи. Он всегда носил
форму и медаль «За отвагу» на груди. Гриша часто вспо