Упрощенная HTML-версия
211
— Жалко! Всех жалко, и я тоже — гад! Увидел вчера
мирных немцев, и пожалел фашистов. Какие они люди?
Были бы нормальными, вышли бы из окопов и сдались.
Спросили бы, если сами не знают, за что мы убиваем друг
друга.Ябыимответил, чтоихвсехобманули: высшаяраса,
непобедимая армия! Идите домой, но прежде посмотрите,
что вынаделали! Но нет, они надеются, как мыв сорок пер
вом, отбросить нашу армиюиначать своенаступление. На
что они надеются? У них же нет Урала, Сибири, Дальнего
Востока. Вонужепацанывоюют, авсеверят всвоюпобеду.
А может, так и надо. Настоящий солдат до конца должен
веритьвпобеду.Этонастоящиесолдаты, аони кто?Обезу
мевшие люди! Пытаются спасти себя. Наверняка ведь по
нимают, что война проиграна. На что надеются, непонят
но? Боятся! Гитлера, Сталина, русских, всего мира—что
их, как собак, перевешают. Аможет быть, так инадо?Этож
не первая война с немцами? Сколько раз мы их били, не
ужели до сих пор не поняли, что не победить им нас? Луч
ший выход—просто всех их уничтожить, но тогда мы сами
станем фашистами, а это невозможно.
Бойцы шли молча. У развилки дорог они встретили
солдат из соседнего полка. Те показали, куда пошел бата
льон Киселева.
— Да тут не перепутаешь, иди вперед и все,—произнес
Григорий.
— А сколько еще идти? — успокоившись, спросилФе
дор.
— Незнаю, увидим,—ответилГриша.
Дорога продолжала петлять. Наступила ночь.
Солдаты шли по незнакомой местности, ориентируясь
по следам солдат, танков и машин. Вскоре они увидели ко
стры. Часовые стрелкового полка встретили их и отвели
в штаб. Пожилой полковник связался с Киселевым, и тот
прислалзаотставшимибойцамизамполитаСуворова.
Через два часа, на рассвете Григорий встретился с ком
батомистаршиной.
— Ну что, прогулялись?—спросил он.
— Так точно!—ответил Михайлов.