Упрощенная HTML-версия
188
— Яобъелся.Весьвечертолькоиделал,чтоел.
— А чтож так, после разведки проголодался?
— Не, закусывалмного, чтобыне окосеть.
— А как в разведку сходил—спокойно?
— Нормально. Опять мне не повезло — рацию оскол
ками побило. Второй раз меня рация спасает. Мина взор
валась рядом. Я упал, но спина то торчит, а осколки, они
как брызги летят куда попало. Я тебя вспоминал. Лежал
в луже грязи присыпанный ветками и думал, как ты там,
наверное, ждала меня. Так хотелось бросить все и прибе
жать к тебе. Забыть, что вокруг немцы, мины, война. Плю
нуть на все и прибежать. Найти в штабе дивизии, или где
тытамсейчас, нояпрятался.Знал, чтолучшеперетерпеть,
но выжить. А по дурости погибнуть никогда не поздно.
Таня слушала его, не отрывая взгляда. Она смотрела
в его душу и хотела понять, насколько близок этот чело
век ей. Сердцеподсказывало: «Близок—решайся—война
не кончится завтра—вдруг погибнет—будешь всю жизнь
жалеть, что не смогла полюбить того, кто тебя любил чест
но и не желал валить в постель, как гулящуюдевку. Был бы
негодяй, давно бы утащил, нашел бы слова и оправдания,
а он, смотри, сидит и рассказывает о разведке. Признайся
ему, что любишь —решайся!»
— Гриша. Ты только не так сразу, ладно? — девушка
встала со стула и пересела на кровать.
— Тань, ты что? Мы же не собирались?
Таня молчала. Произнести хоть слово в эти секунды
былоподвигом.Онаопустила голову, взяласьрукамизако
ленки и со всей силы боролась с собственным стыдом. Он
словно гиря тянул куда то вниз, но невидимые крылышки,
в ожидании чего то настоящего, уносили вверх. Малень
кая девочкаизнутришепталаей: он хороший, не бойся, это
будет ваша тайна, это жизнь, в которой так и должно про
исходить.
— Тань, ты это серьезно?—вновь спросил радист.
«Какойонвсе такидуракслепой»,—подумаладевушка.
Она подняла голову, и Гриша увидел, как по ее щеке скати
лась слезинка.