Упрощенная HTML-версия
154
щая корова—такого не бывает, а она назло говорит: «За
чем ты меня бьешь, я же молоко отдаю? Сам все делаешь
неправильно: ведешь нас на поле, но соседнее лучше, трава
сочнее. Ты же ее не ешь, поэтому и не знаешь, а нам вид
нее—веди нас туда». А ты ей: «Я лучше знаю, молчи! Это
поле чужое! Там только племенные коровы пасутся!» На
чинаешьбоятьсяэтойкоровы.Вдругонаостальныхнаучит,
ивсестадоубежитоттебя?Ты,чтобыспастистадо, убьешь
ее—скажешь, бесвнеевселился, истанешьдальшесвоих
молчаливых коровок, которые только и умеют мычать под
твою дудку, гонять туда, куда сочтешь нужным. Вот так
и люди. Заговорил—приговорил себя. А слуги пастуха на
каждом шагу. Они и сами могут Сталина грязью обливать,
а потом вызовут и спросят, почему тыподдакивал.
— Так как же разобраться во всем этом?
— Это невозможно! Не дадут разобраться! Сталин —
трус. Он боится каждого солдата и в каждом видит пре
дателя—врага—«говорящую корову». Если все поймут,
кто он — его казнят страшно и безжалостно, и он боится
собственногоразоблачения, перекрываетвсеэтожестоко
стью. Террор может по разному называться: порядок, дис
циплина, идеи партии, но на самомделе все это болячка—
рана нашей Родины. За Родину мы с тобой воюем, за тех,
кто нас ждет, за родные места. А они пусть думают, что мы
им верим. Я бы мог тебе рассказать, как до войны Сталин
с Гитлером парады устраивали, договаривались, афюрер
понял сразу: если он не уничтожит Сталина, то сам погиб
нет. Ведь они, как волки одной крови, готовые всем глотки
перегрызть.
— Но почему же он трус? В сорок первом не сбежал из
Москвы?
— Наполеон был в Москве, но победить Россию не
смог. Сталин знал с самого начала, понимал, что в его ру
ках сила великого народа и какой то шизофреник Гитлер
никогданесможетпобедитьнас.Конечно, наверное, егоза
слуга есть—в какой то момент он смог навести порядок—
запугать. Может быть, это сработало и разбудило русского
солдата, а может и нет—люди сами поняли, что серьезно