Упрощенная HTML-версия
150
Русский народ и он были единым целым, имеющимсвою
броню и мощь. Никто не допускал мысли, что он делает
что то неправильно. А все обиды и гонения списывались
на его помощников, о действиях которых он и не знал.
А если бы знал, то не допустил бы этого. Люди верили, что
справедливость его оружие. Кто мог подумать, что Сталин
был совсем другой: не Бог, не Идол, а человек, использо
вавший свою власть против своего народа. Но там, где гу
ляла смерть, он стал частью каждого бойца, и никто не мог
вырвать его имя из мужественного сердца Красной армии.
Приходили местные священники, но их не слушали. То,
что было написано на пряжках немцев: «Бог с нами», пере
черкивало все доброе, что несла людям вера. А немецкий
«Железный крест» воспринимался как знак дьявольской
кровожадности.
Возможно, в этом мире есть Божественная сила, и она
не стерпела такого осквернения своих символов, только
бойцы Красной армии не знали этого, они побеждали зло,
не зная, чтошагают под знаменами чего то похожего.
Однажды Григорий увидел у деда партизана икону—
маленькую дощечку—ладанку с изображением Богороди
цы. Дед заметил, как Григорий посмотрел на нее, и однаж
ды вечером сунул ее радисту в карман. Гриша дернулся,
схватил иконку, но вернуть ее обратно не смог. Дед посмо
трел мальчишке в глаза и молча ушел. В тот день с рядо
вым Михайловым что то происходило. Он чувствовал, как
внутри все болит и давит, и не знал, как ему избавиться
от этой муки. «Я комсомолец и не должен реагировать на
какой то там религиозный бред»,—думал он, но душа кри
чалаосвоеми заставляласпорить с собственнымимысля
ми. Для него богами были Ленин и его соратник Сталин.
Икона в кармане—предательство по отношению ко всему,
чтоегоокружало: людям, солдатами вождю. Даон неимел
права предавать страну, но и выкинуть икону не мог. Она
грела его душу, и он чувствовал это тепло.
«Как может эта женщина с младенцем быть злом?»—
спрашивал себя радист, ноидеологиядавилаи пугаларас
правой.