Упрощенная HTML-версия
146
— Что, испугались? Радуйтесь, что боя в поселке не
было. А то б узнали, почем табачок у нас,—увидев их, про
говорил вслух комбат. Он подошел к колонке и громко
произнес:
— Хватит бегать! Пусть горит!
Солдаты в недоумении остановились и стали смотреть
на майора.
— Ну, что уставились? На дома лезьте с ведрами. Ис
кры тушите!
Бойцыразбежались и стали подавать ведра тем, кто су
мелзабратьсянакрышу.
Григорий,какивсе,сначалаподавалведравцепи,затем
носил их к одному из домов. К утру сарай догорел. Бойцы
залили водой рухнувшие обугленные бревна и разошлись
по своим местам дислокации. Комбат с Григорием верну
лись в штаб, а старшина и разведчики больше не пришли.
Киселев сам отправил всех спать. Он понимал, что пожар
все протрезвил и отнял на тушение много сил.
Утро началось с криков замполита Симохи. Он пред
упредил Киселева, что кто то уже настучал куда надо.
Не выспавшись, комбат рычал как тигр. Он приказал
привести к нему поджигателей, но их, как обычно, наш
ли не сразу. Комбат вызвал ротных и остальных офице
ров, а также немцев, чей сарай сожгли. Ротные и коман
диры взводов ничего не узнали. Все как один отвечали:
«Был пьян, не помню. Очухался, когда уже все горело».
Но дряхлая бабуля — немка четко ткнула пальцем в тро
их бойцов второй роты. За что услышала: «фашистка»,
«эсесовскаяморда»,—ичто самое странноедля ее годов:
«гитлеровская подстилка». Комбат приказал быстро ор
ганизовать гауптвахту и приказал посадить туда прови
нившихся.
Батальонной тюрьмой стал погреб с каменной лестни
цей. Через час приехали штабные офицеры. Они так рья
но начали проводить следствие, что, не успев доехать до
штаба, выскочили из машины и накинулись на солдат. Но
те были четко проинструктированы и отвечали, что нахо
дились во время пожара в карауле. Это только потом, на