Упрощенная HTML-версия
145
— Вернись, солдат,— ты мне сказала,
Взглянув в мальчишечьи глаза.
А здесь дрожит земля родная,
Смеется гордый пулемет,
А я, как прежде, вспоминаю,
Ту девочку, что так солдата ждет.
Последнюю фразу он затянул и сыграл особенным пе
ребором. Сделал проигрыш и уже взял новый аккорд, как
вдруг в штаб ворвался замполит и заорал:
— Бойцы подожгли сарай! Огонь может перекинуться
на дома!
— Твою мать! — выругался старшина. Он тут же вско
чили побежалподниматьлюдей. РотныйВаня все этовре
мямолчал, но тут громовым голосом спросил:
— Мои небось? Гады! — он выбежал из штаба и побе
жал в расположение роты. Комбат поставил гитару у сте
ны,посмотрелнанее,хотелсказатьчто тотакое—сильное,
но промолчал. Лишь заскрипел зубами. Схватил планшет
и вышел за остальными на улицу.
Сарай горел красиво: пламя поднималось высоко
в небо. Из него вырывались маленькие звездочки искры
и улетали еще выше. Солдаты встали в две цепи к колонке
сводой.Пооднойпередавалипустыеведра, подругойпол
ные. У дома три человека по очереди лили воду в огонь, но
все попытки залить такое пламя оказались бесполезными.
Огромный костер пылал ине обращал вниманияна воду—
он словно проглатывал ее.
— Чтотам,всарае,было?—спросилстаршинукомбат.
— Сено.
— Ну, тогда прогорит быстро. Распорядись, чтобы на
соседние дома, на крыши, залезли бойцы с ведрами воды.
Если искры долетят—пусть сразу тушат, не дают им раз
гораться.
— Есть,—ответилстаршинаипобежалксолдатам.
Киселев посмотрел на стоящих у домов немцев. Они
смотрели на огонь, но ни один из них не побежал помогать
солдатам Красной армии.