Упрощенная HTML-версия
Его слова и приказы не обсуждались. Батальон стал пока
зательным, с хорошей дисциплиной и умением выживать.
ВсеэтоГришаузналотПетровича—своегонаставника,
которого за глазаназывали«дедом». Покаон рассказывал
молодому бойцу, где взять провод, катушки и запасные
телефоны, старик, между прочим, поведал ему о судьбе
и жизни батальона. Гриша смотрел на него, а про себя ду
мал: как этот дедок будет бегать с ним и тянуть линии от
одной позиции к другой. Он не знал, что сухой старичок
оченьшустрыйилюбомумолодомуфорудаст.
Этот маленький дед с седыми волосами ижутким, тяже
лым взглядом всегда ходил чистым и опрятным. На фрон
те над связистами смеялись, говорили, что они все время
на пузе, в грязи. Но дед опровергал это мнение: даже не
бритым никогда его не увидишь.
Сначала Гришарешил, что все сложилось для него бла
гополучно—казалось, что первый бой пройдет стороной.
Он не был трусом—просто хотел привыкнуть, притереть
ся к войне, но в шесть вечера ротный вернулся из штаба
и грознопроизнес:
— В штабе никто не останется, пойдут в атаку все. За
крепимся, и нужно будет доложить,—это значило, что Гри
горий пойдет вместе со всеми. Он не сможет отсидеться
вштабной землянке, иэтообрадовалоего. Всепобегут, бу
дут стрелять, а он потащит катушку с проводом, и от него
да от деда будет зависеть связь. Аэто главное, что должно
быть влюбомбою.
В половине восьмого к нему подошел старшина и стал
учить тому, о чем Гриша никогда не слышал и не знал. Рас
сказал, как правильно бежать. Идти в атаку — это целая
наука, и солдаты познают ее на горьком, кровавом опыте.
Как объяснил старшина, немцы, когда толпа идет по всему
фронту, стреляют только прямо. Иесли впереди тебя трое,
двигайся так, чтобы в твоем коридоре впереди кто то был.
Шансы, что выживешь, возрастают. Если что, те, первые,
примут пули на себя.
Услышав все это, Гриша почувствовал, что старшина
учит его трусости. Он решил, что не станет бояться и пря