Упрощенная HTML-версия
ца не было в батальоне друга, который смог бы оттащить
его, раненого, или позвать на помощь санитара. Батальон
ушел в атаку, а он остался, мучаясь от боли: видать, ране
ние было тяжелым. Этот человек принял смерть, так и не
успев ни разу выстрелить. Кто то после этого вздохнул
спокойно, а кто то поверил в то, что комбат умеет предви
деть. Он предупреждал вновь прибывшего, утихомиривал
его. Но здоровый дебил хамил и ему. Здесь так нельзя: за
брал пайку у молодого, а тот через час погиб. Унормально
го человека после этого кусок в горло не полезет. Но этот
урод на все плевал и получил свою «пулю смелости», как
ее тут называли. Конечно, комбатмог высказать бойцамза
то, что никто не помог ему, но он промолчал. Все поняли:
хочешь выжить— слушай того, кто думает о каждом. Во
йна прислушивается к командирам, к тем, кто с ней спорит
и делает это правильно, а тот, кто нарушает ее негласные
законы — приговаривает сам себя. Ведь не простаяпуля
прилетела к этому мужику: облетела всех и ударила в него
в тот самый момент, когда этот урод зачем то обернулся!
Раны в спине не обсуждались, а пулевые—тем более. По
вернулся—струсил—значит, предатель. Другое дело, если
снаряд сзади разорвался. Но дырка от пули и рваная рана
от осколка разные вещи—их никто не спутает. На родину
этому мужику отписали, что он погиб смертью храбрых.
А как еще? Никто не стал бы рассказывать его родителям
и родственникам, что его жизнь была бесполезной, что он
не смог убить ни одного фрица, и что он—грыжа на этой
земле. Словно опытный хирург сработал, избавил всех от
его ненужного присутствия.
В тылу бытовало мнение, что первыми гибнут хорошие,
настоящие мужики, а всякие гады и сволочи выживают.
Так думали лишь те, кто не бывал на войне. Именно фронт
формирует в каждом—свой военный характер, с которым
очень тяжело потом жить в мирной, гражданской жизни.
После той атаки к коренастому лысоватому мужичку
с животиком и с прищуренным взглядом стали прислуши
ваться как к отцу родному. Капитана Киселева и раньше
уважали, но после случившегося даже не решались спорить.