Упрощенная HTML-версия
124
ведро воды, встал над ним на четвереньки и, зачерпывая
холодную воду ладошкой, стал пить и умываться. В пер
вые пять минут ему стало легче, потом замутило и вырва
ло. Комбат, услышав это, вышел, помог бойцу подняться
и оттащил его на лавку.
— Это не он,— с ухмылкой произнес Киселев.— Если
быонночью«отстрелялся», тосейчасбынеблевал.
— Да точно. А кому легче всех, тот, наверное, и освобо
дил желудок на сапоги.
— А кстати, чьи это сапоги?—спросил старшина.—Мы
всеобутые?—Он посмотрелна комбата, но тот, тожениче
го вразумительного ответить не смог. Стали выяснять, чьи
сапоги? Наверное, это лучшее занятие после тяжелого по
хмелья. Послетого, как однапараоказаласьявноженской,
тридцать восьмого размера, старшина произнес самую
важнуюза утрофразу:
— Давайте похмелимся. Сразу выясним, кто тут по но
чамразувается,—онпосмотрелнакомбата,нототрезкоот
вернулся и, махнув рукой, ответил:
— Давай!
Вдвадцатилитровой канистреещеоставалосьнесколь
ко литров, а сколько было, старшина так и не вспомнил.
Никто не мог сосчитать, сколько же спирта они выпили.
После первой, утренней дозы группа разведки раздели
лась на две части: Яшка и Колек тут же свалились, а Рыков
иВоувка, наоборот, начали отходить. Комбат явно потяже
лел.Онсиделзастоломи, облокотившисьнаруку,дремал,
а старшина куда то ушел, но потом вернулся с двумя бой
цами. Они быстро навели порядок и помогли всем поки
нуть штаб; После того, как разведчики разошлись, сапоги
странным образом исчезли.
Кто то отлеживался в землянке, кто то нашел приют
в госпитале, поближе к спирту, а тех, кто снова охмелел до
бессознательного состояния, отнесли в соседний сарай на
сеновал. Но через час их тамуже не было. Сами они оттуда
ушли, или кто то унес их к себе, никто не знал.
На следующий день старшина как подорванный носил
сяпопоселку.Онпыталсясобратьприбывшеепополнение