Упрощенная HTML-версия
Тихону. Он радушно встретил нас. Мы рассказали ему об
этих деньгах, и он взял их на восстановление старой церк-
ви. Освятил святой водой, перекрестил и положил в цер-
ковную кассу.
Почему я именно в эту церковь отвез их—наверное, по-
тому, что в тех местах денег на восстановление не так мно-
го, как в центральных городах.
Мы встретили в поселке всех знакомых и даже Танюху.
Она побоялась говорить со мной, но жизнь свою изменила.
Когда ей отец Тихон сказал, что я попросил его помочь ей,
она сразу устроилась на работу и перестала пить. Колек так
и остался с ней и никуда не ушел. Он пить не бросил, но и
не напивался уже до такого состояния, чтобы жить в куче
мусора.
Но все это было позже, а в то время, когда мы только
приехали в городскую квартиру, после второй зарплаты я
выпросил у директора выходной, пообещал, что отработаю
его в следующую субботу. Шеф отпустил меня, и мы по-
ехали в деревню.
В деревне наступила поздняя осень, и мы, как гово-
рится, прибыли к урожаю. Деревенские, увидев нас, тут
же забегали по домам с криками, что Дашка с того света
вернулась, а мы счастливые шли к тетке. Она, как всегда,
копалась в огороде и, увидев нас на дороге, замерла на ме-
сте. ТетяШура сначала не знала, что ей делать, плакать или
радоваться, но, увидев улыбки на наших лицах, тоже улыб-
нулась. Мы вошли в дом, тетя Шура стала сразу готовить и
накрывать на стол.
Весь вечер я рассказывал ей о своих злоключениях.
Тетка то закрывала глаза от услышанного, то ойкала, то
тяжело вздыхала. А когда я рассказал ей, как пьяный бе-
гал с огнеметом, она рассмеялась. Да, мне тогда было не до
смеха, я сам не понимал, что делаю, но сейчас все это вы-
глядело смешно, как приключение. ТетяШура, конечно, не
выдержала и отругала Дашу за то, что она заставила нас
так сильно переживать и мучиться. Последние слова были
ужасными. Я никогда не слышал, чтобы моя родная тетка
так говорила: «Ты, Дашка, смотри! Если после всего, что он
для тебя сделал и что пережил, ты хвостом завиляешь или
душу мотать станешь, так я быстро все на свои места верну.
Вылечу так, что больше не захочется». Даша покраснела,
но тут же ответила:
— Вы простите меня за все. Не могла я поступить по-
другому. И заранее рассказать обо всем не могла. Вам кое
в чем призналась, но потом пожалела.
— Ладно, забыли. Что было, то было,—немного успоко-
ившись, произнесла тетка.
Мы еще долго сидели за столом. Я выпил теткиной са-
могонки. Это не паленая водка, от которой утром встать
невозможно. После теткиной самогонки голова не болит и
душа успокаивается. Ведь делает она ее из всего природно-
го—никакой химии.
А потом мы полезли на чердак. Тетя Шура звала нас
в комнату, говорила, что холодно там сейчас спать, но мы
не послушали ее. Взяли три одеяла, укутались и проспали
до обеда следующего дня.
С самого утра у нас в доме толпились люди. Подруги
тети Шуры приходили и расспрашивали ее. Они не вери-
ли в происходящее, а тетка всем отвечала: «Рано вы ее по-
хоронили». К обеду, когда мы сели за стол, народ повалил
толпой. Все хотели увидеть Дашу, а она громко смеялась,
как раньше, и люди, увидев ее счастливое лицо, уходили
довольные. Одна женщина спросила, будет ли она лечить
людей, и Даша громко, чтобы все услышали, произнесла,
что потеряла свой дар. Променяла его на любовь. Вечером
приехал на мотоцикле участковый. Он не хотел заходить
в дом и долго стоял у калитки. Я вышел к нему, а он, отвер-
нувшись, произнес:
— Извини.
— Все позади, я ни на кого не держу зла,—ответил я
ему. Он повернулся и, посмотрев пристальным взглядом
в глаза, сказал:
— Молодец. Надо же, нашел и вернул. Вот любовь что
с людьми делает.
К нам подошла Даша. Он опустил глаза, а она засмея-
лась и попросила у него прощения за то, что ему пришлось