Упрощенная HTML-версия
ченный юноша прикрыл рот рукавом, а голову об-
мотал остатками рубахи. Ему показалось, что от
этого телу стало легче, но выпрямиться и идти, как
прежде, он не мог. Делая небольшие шаги, Данила
медленно плелся по песку. Спускаясь с барханов,
падал, вставал и опять шел. Он не знал дороги, но
он продолжал путь. Юноша вспоминал Ивана, его
слова, и ему становилось легче. Чувствуя свою
затянувшуюся слабость, он вдруг понял, что ему
не становится хуже. Да, ему плохо, жарко, но он
может идти. Неизвестные силы стали рождаться в
нем и помогать. И пусть их было пока мало – но
они откуда-то брались. Возможно, это были про-
явления той чистоты, в которую он поверил, а мо-
жет, Данила постепенно приближался к той рас-
траченной силе, что скрывалась в недрах его души.
Он хотел разобраться в собственных мыслях и по-
степенно понимал, в чем заблуждался, во что ве-
рил, и что подсказывало ему сердце. Измученному
юному скитальцу было больно, когда он понимал,
что некоторые слова и поступки совершены им по
не знанию: теперь-то он их точно бы не сделал. С
каждым новым шагом в его душе что–то оттачи-
валось и возрождалось, проявляясь в неизвестной,
непонятной ему форме.
Он ругал себя за трусость, бездействие, за то,
что всегда ждал помощи от кого-то. Сейчас ему
хотелось все вернуть назад и доказать всем этим