Упрощенная HTML-версия
писано о танце Дьявола и стояло сегодняшнее число. Глаза
Вика загорелись, он побежал к кассам, но все двери в театр
были закрыты. Юноша обошел здание со всех сторон, но
войти в него не сумел. Он решил, что еще слишком рано и
этот город, наверное, спит. Он почувствовал прилив сил.
Ему показалось, что в этом городе стоит тишина, которая
случается на поле боя перед великим сражением. Он не
мог сосредоточиться. Пытался понять, что происходит во-
круг него, и много раз спрашивал себя, готов ли он сегодня
умереть. Ответа на свой вопрос он так и не получил. Что-то
все время отвлекало его. Кто-то появлялся, что-то греме-
ло, и все эти незначительные помехи врывались в него и
отвлекали от ответа на поставленный им вопрос. Юноша
смотрел на утреннее небо и видел, как в него прорываются
лучи солнца. Серости, той, к которой он привык, не было.
Этот город казался другим. На улицах появились дворни-
ки. Они о чем-то перекрикивались и долго смеялись. Из
подъезда выбежала девушка в легком бархатном плаще с
бежевым шарфом. Она наспех застегивалась и часто по-
правляла свой модный тюрбан. Вик посмотрел на нее и
вспомнил Ирен.
«Наверное, это все?—подумал он.—Теперь я ее больше
не увижу. А может, уехать из этого города дальше итам где-
нибудь, в другом городке, настичь Танцора? Ведь я еще не
готов. Написал всего два письма Омо. И тут так все сразу!»
В этот момент юноша поймал себя на собственной тру-
сости. Ему стало стыдно и неприятно.
—
Нет. Пришло время. И Омо, и все эти письма — не
главное. Вот он, шанс, и если я сейчас отступлю, я— про-
играю. Дальше все это будет обман. Я стану врать и умыш-
ленно избегать встречи с ним. Я догонял его и догнал. Те-
перь шаг за мной. И он точно уверен, что я приду. Возмож-
но, он знает о каждом, кто придет на его представление, и
одно место в этом зале предназначено для меня. Но почему
меня все смущает? Этот город, все так красиво просыпа-
ется. Девушки с улыбкой покидают любовников, и совсем
не заметно, что они умерли и живут как серые пятна Лопа-
тинска. Нет. Этот город не готов к смерти—он живой.