Упрощенная HTML-версия
его приятель был действительно прав. В их небольшом
уездном городе Лопатовске действительно остановилась
жизнь. Люди, словно сонные, куда-то ходили, о чем-то
разговаривали, но при этом вся жизнь стояла или, точ-
нее, варилась, как прошлогодняя каша в старой ржавой
кастрюле, под которой давно угас огонь. Единственное,
что хоть как-то могло отвлечь от монотонных серых буд-
ней, — это их литературное объединение «Голос». В него
входили несколько студентов, которые когда-то где-то
учились и были выгнаны, домохозяйки — скучающие
дамы и совсем юные девушки, мечтающие о прекрасном и
живущие в своих придуманных мирах. И хотя в их твор-
ческой среде всегда выносились на обсуждение слабые
работы, Вик — Виктор Сатарский, один из немногих ли-
тераторов, всегда старался увидеть в каждой из них хоть
каплю веяния последней литературной моды или хотя бы
какого-то мало-мальского таланта. На самом деле о лите-
ратурной моде и ее веяниях они не знали. Иногда до них
долетали обрывки чего-то нового от проезжающих мимо
либо застрявших по делам людей, но все эти гастролеры
скорее издевались над сонными провинциалами и никогда
ни о чем по-настоящему не рассказывали. Возможно, все
эти приезжие сами не разбирались в столичной литерату-
ре и пытались как-то выставить себя в лучшем свете. Они
сочиняли и рассказывали о том, что слышали от таких же,
как и они, проезжих. Тем не менее литературная жизнь
маленького городка продолжала дышать. Омо был безжа-
лостен. Он всегда рубил свысока, услышав новое произ-
ведение какой-нибудь девушки, мечтающей о прекрасной
любви, он взрывался и подчеркивал все ее ошибки. Юно-
ша неплохо знал классику и приводил такие примеры, по-
сле которых многие бросали писать.
—
Что там может быть интересного? Накрашенный му-
жик в трико с придуманным иностранным именем? — не-
ожиданно вспомнил он об афише.
—
Не пойму я тебя, —удивился Вик.—Иногда ты такой
чуткий, но иногда я просто не верю, что это ты. Мне кажет-
ся, это представление...—Вик замолчал.