Упрощенная HTML-версия
—
16 июля 1918 годаЮровский раздал чекистам две-
надцать револьверов иобъявил своимподчиненным, что
царя и всех остальных нужно расстрелять сегодня. Их под-
няли ночью и приказали спуститься в полуподвальное по-
мещение.Николай II нес нарукахАлексея, его дочьАна-
стасия, совсем девочка, несла на руках собачку Джимми.
Доктор Боткин, да-да, тот самый, чье имя сейчас носит
детская больница в Москве, лакей Трупп, повар Харитонов
и комнатная девушка Демидова, которая помогала импе-
ратрицепереодеваться, поверилииспокойнопошливэто
полуподвальное помещение. Юровский попросил подо-
ждать, пока за нимиприедутавтомобили.Императорпо-
требовал стулья для сына и жены. Юровский выполнил
эту просьбу.Вроде бывсеспокойно, боятьсянечего.
Когда все собрались,Юровский ушел, а потом вернул-
ся с отрядомчекистов. Онспокойнообъявил: «Ввиду того,
что ваширодственникипродолжаютнаступатьнаСовет-
скую Россию, Уралисполком постановил расстрелять вас».
Подольскийпротрезвел.Онувиделвспыхнувшиезло-
стью глаза полковника. Резко отвернулся, чтобы дослу-
шать до конца историю кровавого расстрела царской се-
мьи.
—
Николай II рукой придерживал царевичаАлексея.
Он только и успел сказать: «Что?»— а Юровский хлад-
нокровно выстрелил ему в голову. По этому сигналу все
остальные открыли огонь. Александра Федоровна, Ольга,
ТатьянаиМариябылиубитынаместе,аБоткин,поварХа-
ритоновилакейТруппбылисмертельноранены.Комнат-
наяДемидова осталась стоять наногах. Она, раненая, стала
с криками метаться по этой полуподвальной комнате. Я не
представляю, сколько жестокости проснулось у чекистов
к невиновной девушке, но, когда она умерла, на ее теле
было более тридцати колотых штыком ран.
—
Ничего себе звери! —возмутился Подольский.
—
А ты говоришь — жестокость? Она всегда в людях
есть! И очень страшно, когда она просыпается и выходит
наружу.Представляешь, бедной собакеДжимми размоз-
жилиголовуприкладом,аЮровскийперезарядилписто-