Упрощенная HTML-версия
иконытамтожебыли.Причемразные.Мыужепочтивсех
арестовали и многое знаем.
—
Но Егор на свободе!
—
Мыперекрылиемукислород.Знаемвсеегоадресаи
счета. К церкви, если там что-то есть, он тоже подойти не
сможет. Он остался один. Его сообщники и исполнители
арестованы. Все группы ликвидации и защиты тоже, и если
икона сейчас у него, мы заберем ее и отдадим в патриархию
честно, по совести. Знающие люди —священники отнесут-
ся к этой святыне с достоинством.
—
Хорошо, есливсевот таксложится.
—
Апо-другомуибытьнеможет.
После этогоДмитрийиОлегМихайлович зашлив дом
и решили скромно отпраздновать завершение драмати-
ческих событий последнего времени. Но уже глубоко за
полночь, когда они бурно обсуждали, насколько значимым
для страны является тайное послание Распутина, заметно
захмелевший Седых вдруг заговорил о другом.
Дмитрий тоже почувствовал, что слегка пьянеет. Он по-
смотрел на Олега Михайловича и, усмехаясь, поинтересо-
вался:
—
Да, непростое дело выраскрутили. Даиярисковал.
Если бычто-то пошло не так, я бымог попасть в руки сек-
тантов.Аониоченьбезжалостныеижестокиелюдисявно
нарушенной психикой.
—
Язнал,чтотынеиспугаешься.Утакихребят,какты,
на войне весь страхкончился.
—
Да уж. Жизнь пошла... Наверное, при царе, когда
людицениличесть, всебылобыпо-другому?
—
Ты считаешь, что люди стали хуже? А разве убий-
ство Распутинавыполнено в белых перчатках? Тывспом-
ни, как образованные, из высшего света щеголи издева-
лись над человеком, который не хотел умирать. Он бо-
ролся за жизнь. А они забыли о воспитании, которым так
гордились, и о чистоте, которую противопоставляли его
грязи. Расстреляли старика исподтишка, сбросили с мо-
ста, а потом в прорубь, чтобыужнаверняка. Убивали—и
боялись его. Их страх к этому человеку пробудил жесто-