Упрощенная HTML-версия
не делать этого. Эта девочка всю жизнь прожила в про-
винции.Онапростоиспугаетсятого, каксебяздесьнужно
вестипереддругими. А вот в его доме онабудет хозяйкой.
Тами люди попроще, да и отец рядом. Поэтому и везет ее
сюда.
— Я все это знаю, но как можно давать такие l’interview?
— Наперроне егопровожалаВырубова, ясейчас позо-
вуее.
Императрица взяла колокольчик и зазвонила им. В две-
рях появилась фрейлина, красивая женщина с василько-
выми глазами.
—
Аннушка, скажи, что говорил батюшка газетчикам
перед отъездомвТобольск?
Вырубова пожала плечами, посмотрела на Николая II и
спокойно ответила:
— Он сказал, что едет за дочерью.
— И все?—фыркнул император.
— Да, потомлейб-казакпривез из дворцабукет белых
роз.Онпоблагодарилего,асгазетчикамибольшениочем
не говорил.
—
Спасибо, ступай,милая,—приказалаимператрица.
Аннушка вышла. Николай II подошел к жене и, опустив
глаза, произнес:
—
Я не понимаю, почему газетчики выдумываютэти
сплетни. Только что с Тютчевой, твоей фрейлиной, распро-
щались. Столько она всего навыдумывала, дочерей против
тебянастраивала, а теперь другие накинулись.
—
Тютчева больная женщина, —строго отрезала Алек-
сандра Федоровна. — У нее нездоровая фантазия. Но
страшнее такиелюди, какИлиодор—священникизЦар-
скогоСела. Вот где беда.Представляешь, оннарушил за-
кон Божий. Нарушил тайну исповеди, вернее, под видом
ее нарушения рассказал историю, которой вообще не было:
якобы Вишнякова, няня наших дочерей, каялась ему в сво-
их грехах. И грех этот был в том, что Распутин водил ее
вбанюисоблазнилтам.
—
Я знаю. На допросе она отказалась от своих слов и
убеждалавсех,чтоничегоэтогонебыло.