Упрощенная HTML-версия
—
Не торопись, у нас есть чем позавтракать,—улыб-
нулся Тарасов ипоказал на оставшуюся самогонку.—Бу-
дешь?—спросил он Дмитрия.
—
Нет. Яне болею.
—
Аячто говорил! Чистоган!Сутракакогурчик.
—
Тебевесело, аявсюночьнеспал.
—
Да мне тоже не спалось. Все думал: на войне ведь
по другому. Там или ты, или тебя, а здесь вот так вот ре-
шить, что кто-то, пусть даже самый законченный отмо-
розок, не достоин жить, — сложно. Не знаю, как ты по-
ступишь...
—
Я сам не знаю. С одной стороны, я могу взять грех
на душу и освободить людей от страха, а с другой—кто я
такой, чтобы распоряжаться чьей-то жизнью?
—
Вотименно, кто?
—
Так, ребята, давайте похмеляйтесь иидите в зал. Яза-
втракготовить буду.Нечегомненакухнемешать,—пере-
била ихРая.
После завтрака друзья, оставив Раюдома, зашли в об-
щежитие, проведалидрузей, после чего, убедившись, что
в комнате все нормально, поехали на джипе в больницу.
ИгорьиОлег решиливэтотденьсходитьвмастерскую.
В больнице швы Вадиму сняли быстро, и он, вернув-
шись с перебинтованной головой в машину, достал теле-
фонирешилпозвонитьЕгору.
—
Подожди,—остановил его Подольский.—Давай в
церковьзаедем.
—
Давай.
Вадим хотел отвезти его в центральную церковь, что
стоялаурынка,нопередумалипоехалкТрифону.
Машина остановилась около церкви. Они вошли внутрь.
Увидевзнакомуюстарушку,Тарасовподошелкнейиспро-
сил:
—
Агдебатюшка?
—
Он у себя в келье. Пост у него. Вода да хлеб, а все
остальное время молитвычитает.
—
Авыбынемоглипозвать его? Скажите, Вадимпри-
ехал.