Упрощенная HTML-версия
падут к нему в руки. Ты согласишься на то, чтобы он вот
так спокойно расхаживал и причинял людямболь?
Дмитрий помолчал.
—
Да, согласен, таким не место в обществе, а система
наша слабовата. Но они убивают и других. Вот нормаль-
ныхребятнаГороховомвМосквепрожгли.
—
Точно нормальных?
—
Нет, они, конечно, состояли в группировке, да еще
книгу у них старинную сперли, вот и попали. Но разве
можнотакжестоко?
—
Я думаю, можно. Кто им разрешил чужое, да к тому
же святое воровать?Что, самые крутые, никого небоятся?
Всех ломают, рвут? Вот и попали! За каждым небось не
одинтруп?
—
Почему ты так думаешь?
—
Московские бригады все из таких. Это у нас можно
фишку однимикулаками держать, а таму вас убивать надо,
или тебя кончат. Естественный отбор слишком сильный.
—
Явижу, тызаних?
—
Не знаю я. Вижу, что это плохо, но при этом пони-
маю,чтоиэтойгрязьюдолженкто-тозаниматься.
—
Должен, но только не они. Идут к высокой цели и
оставляют за собой горы трупов. Нет. К спасениюне плы-
вут по кровавым рекам. Спасение—оно потому и спасе-
ние, что для всех. Каждый поймет, и больной, и обижен-
ный.
—
Знаешь,итыправ,ия.Да,плохоониделают,новол-
китожевлесубольныхживотныхубивают.Они—санита-
рылеса, а средилюдейтакого бытьнеможет?Мне кажет-
ся, эта секта, как те волки,—санитарыжизнинашей.
—
Атызнаешь, какойстрашныйнаркотик ониприду-
мали?
—
Нет, но то, что наркотой занимаются, знаю. Деньги
откуда-то брать надо...
— Нет,унихнаркотаособая,безломкиинавсегда.
— Как так?
— Особый состав, не ломает на отходниках, но тяга
всторазсильнее.