Стр. 7 - Избранный верой

Упрощенная HTML-версия

С первыми лучами солнца воин садился на коня и мчал-
ся, спускаясь с холма к цветущим лугам. Те, кто видели его
в эти утренние часы, рассказывали, что он, как птица, про-
летал над ними, скакал по облакам и одним прыжком пере-
прыгивал реки и холмы. Одни боялись его, другие моли-
лись, считая божеством.
Этот всадник появился после длительной войны. Люди
были запуганными и боялись каждого, кто держал в руках
оружие. Но этот воин никого не трогал. Он просто жил ря-
дом, появлялся по ночам на холме и разжигал свой огонь.
Со временем жители ближайших деревень успокоились
и обжились. Они построили новые избы вместо тех, что
сгорели в сражениях. Последние годы были урожайными,
и многие люди стали считать неизвестного воина знамени-
ем их благополучия и одновременно хранителем земель.
А воин продолжал появляться, проводить ночь на холме
и утром растворяться среди лугов.
И вот однажды, на рассвете, он в сотый раз прочитал сло-
ва старого Семироса и понял, где начинается его Путь. Не
дождавшись рассвета, он ускакал по ночной дороге. Через
три дня подъехав к городу, воин слился с толпой, нашел куз-
неца, оставил ему на сохранение свои доспехи и коня, а сам,
надев льнянуюрубаху, портыи лапти, повесил на плечо суму
с берестяными листами и ушел в далекое лесное селение.
Полгода он бродил по лесам, искал ушедших от мира
людей, а когда нашел их, первое, что сделал, это рассказал
прочитанную в послании Семироса притчу:
«Жил на свете добрый мельник. Все любили его и ста-
рались не злить и не обижать. Каждый знал, что от настро-
ения этого человека зависит быстрое течение в реке, на
которой стояла мельница. Речка весело крутила огромное
колесо, приводя в движение все жернова, а если мельник
грустил, то и речка текла медленно. Колесо крутилось
вяло, и люди долго ждали измола своего зерна. А еще его
настроение влияло на саму муку: если мельник смеялся,
хлеб у людей получался пышный и вкусный, а если мол-
чал, то очень часто пригорал и быстро черствел. Знали об
этом люди и с плохими вестями к нему не ездили. Жил себе