Он внимательно смотрел вперед, где ничего не напоми
налоонаселенномпункте. Дорога своей грязьюразрезала
на две части черное распаханное поле, по которому было
еще труднее идти, и лишь где то вдалеке еле заметно све
тились несколькоогоньков.
— Выключи рацию, не торопись,— произнес капитан,
продолжаясмотретьвнаступающуютемноту.
— Наши пришли!— крикнул кто то со стороны.
К комбату подбежали два солдата ио чем то стали гово
рить. Григорий отошел в сторону, но несколько фраз уло
вил. Населенный пункт оказался небольшой сгоревшей
деревушкой. Трииличетыредома. Немцыещеутромбыли
здесьи,попоказаниямразведчиков,заминировалинетоль
кодорогукполю, ноиоставшиесяполусгоревшиесараи.
Обходить—можно попасть на минное поле, по дороге
нельзя, а минеры будут до утра ковыряться, пока размини
руют эту грязь и сараи.
— Будемждать.Старшина!
— Да, тут я, товарищ капитан.
— Пока остановимся здесь. Разверни полевую кухню,
пустьвсеотдыхают.Акомандирамротвыставитькараулы.
Все! Привал! А Спицу синицу комне!
Через минуту перед комбатом вырос небольшой па
ренек с кривой ухмылкой на лице — батальонный минер
Спицын. Григорию показалось это странным, но один из
ротных, увидев его недовольный вид, объяснил:
— Ты, связь, не думай. Это осколок ему такую улыбку
нарисовал. Война, она ведь тоже смеяться умеет. Видал,
как улыбнулась?
— Видал.
Григорий еще раз посмотрел на минера, и по его спине
прошел холодный пот. Он ужаснулся, увидев это серьез
ное и одновременно улыбающееся кривое лицо. Он ото
шел в сторону, пытаясь спрятать от остальных свой страх.
Но в наступившей темноте и напряженной обстановке на
него никто и не посмотрел. Все внимание было приковано
к комбату, его словам и приказам. Как, откуда начать, что
проверить в первую очередь и кого взять из бойцов.