Упрощенная HTML-версия
свои или она их так накрасила. Наверное, свои. Краситься
здесь не разрешают. Хорошо, что им прически можно но
сить, хоть какая то радость увидеть что то приятное.
Радужные мысли оборвал голос старшины:
— Строиться!
Все вновь встали в грязь, выравнивая шеренги, чтобы,
как положено, строем дойти к 20:00 к назначенному насе
ленному пункту.
Батальонпостроился, солнцевнеберазыгралосьивсе,
отдохнув и поев, с шутками продолжили месить это беско
нечное месиво, словно со всего света собранное на дороге.
Кто то кричал: «Ну вот, теперь и воевать можно»,—
акто тосмеялся: «Датеперьвсефрицыразбегутся, увидев
наши животы!»
Гриша тоже шел, как и все. И эта тяжелая грязь, лом
тями прилипающая к сапогам, казалась уже не такой тя
желой и вязкой. Оставалось только вовремя дойти, чтобы
выполнить поставленный приказ.
— Все таки настроение важная штука!— подумал
он.—Вот с утра ушли с высоты, все, конечно, мало спали,
и я тоже на этих ящиках замучился: до сих пор спина бо
лит, но вот вышли на дорогу—вся усталость и недосыпа
ние проявились. А стоило всего час поваляться на траве,
даже не спать, а просто на мгновение оказаться в состоя
нии покоя, и сразу—словно заново родился!
Григорий шел и улыбался. Смеялись и остальные бой
цы, по прежнему меся сапогами грязь. Но Война и ее до
роги дело особенное.
— Нужно привыкать много и часто ходить,—вспомнил
Гриша слова учителя из ташкентской школы.— Ничего,
привыкну.
Дорога продолжала петлять. Небольшая передышка,
конечно, придала силы, нофронтовая дорога, будто нечто
живое, высасывала бойцов. Шагать становилось все труд
нее, монотонность возвращалась. Шутить и смеяться сол
даты вскоре перестали, и вернулось уже знакомоечваканье
этой нескончаемой грязи. Нет, иногда получалось идти по
уцелевшейобочинеистряхиватьссапогприлипшуюгрязь,