Упрощенная HTML-версия
207
Бойцы спрыгнули с машины, и Гриша обратился к лей
тенанту:
— До батальона сами дойдем. Выраненого в госпиталь
отвезите, а то она на себе его так и будет тащить, никому
помогать не разрешит—упрямая, я ее знаю. А на машине
вы быстро туда доедете. Человека спасете.
— Давай, грузи,— согласился офицер.
Солдаты отстегнули задний борт, положили раненого,
подсадилиЮльку Березкину, забрали рации и еще минуту
смотрели вслед уезжающей машине.
— Ладно, пошли. Каждый по рации берет. Комбат ска
зал, чтобымыночьюприбыли. Идти далеко, а уже темнеть
начинает.
Солдаты прошли позиции, ДОТы и подошли к домам.
Григорий вспомнил, как у этих домов гуляли немцы. Со
всем недавно, в разведке он видел их, и слышал, как они
смеются. Теперь эта земля молчала. Дома были разруше
ны, люди покинули их: кто то ушел, остальные погибли.
«Эти немцы были врагами, но они оставались людьми
и тоже хотели жить в счастье. Почему же мы убиваем друг
друга? Неужели целый народ должен страдать из за одно
гоГитлера?»—думалГригорий.ПаровиФедоршлимолча.
Но неожиданно Федор спросил:
— Гриш, а ты помнишь свой первый бой?
— Конечно. Мы высотубрали.
— Ну и как?
— Взяли. «Катюши» помогли.
— «Катюши»? Ни разу не видел.
— Ачто тывообщенафронтевидел?
— Ничего. Вот первый раз сегодня был. Добежал до
окопа, спрыгнул, а там одни трупы. Пока опомнился, все
и кончилось.
— Молодец,есливпервомбоюсамдобежал.
— Нет. Ротный Ваня пинка дал и наорал. Я его ис
пугался. Он сказал, что расстреляет как труса и дезер
тира.
— Небоись. Всечерез этопроходят.Мнетожевпервом
боюстаршинавухозасветил.