Упрощенная HTML-версия
138
над солдатами. Вэтот день бойцыпилимного, ноне пьяне
ли. Улюдейв глазахбыларадостьисчастье.Всезнали, что
войнаскорокончится, осталосьсовсемнемного—взять го
род Кенигсберг. Но какой ценой? В этот день об этом не
думали—всепили, пелииплясали.
К вечеру гуляние на улице закончилось. Вспомнили
о поваре Егоре и все же решили попробовать его борщ. Он
так старался, всех уговаривал попробовать, но днем было
не до него, а к вечеру голод напомнил о себе, и тут весь ба
тальон почувствовал, что праздник не кончился. Борщ по
лучился хороший, как его все называли—отменный. Егор
не пожалел мяса и приготовил его, как когда то делал это
в офицерской столовой, где он служил до войны. Вот, тоже
странная судьба у человека. До войны был в стрелковом
полку, попал в резерв и лишь в сорок третьем все же на
просился на фронт. Вроде и повоевать хотел, но до пере
довойнедоходил, оставался где товстороне.Онпонимал,
что еда для солдата главное, никогда не жалел дать лиш
нюю пайку и не заставлял себя ждать—готовил вовремя.
Иегожеланиепострелятьи кого тоубитьоставалосьлишь
мечтой, хотя линияфронта была рядом. Этогомаленького
толстячка любили. Он был, как медвежонок, неуклюжий
и косолапый, ходил вразвалочку и всегда слушал фронто
выеистории.Егоглазагорели, асолдатызалишнийчерпак
каши плели ему такое, что бывалые бойцы просто уходи
ли,чтобынесмеяться.Егоркормилгероев,акогдаузнавал,
что ему наврали, хмурил пышные брови и иногда мог под
шутить, крикнуть:
— Пропустите «Героя Советского Союза»! — и тот вы
думщик, что вчера безбожно врал, был у всех на виду. Его
со смехом пропускали, и просили дать две пайки, так как
он—«герой»долженсовершитьсегодняподвиг,адляэтого
нужно хорошопоесть.
Со временем смеяться и обманывать Егора перестали,
емусталоскучно, ионсампросилсолдат, особеннотех, кто
недавно прибыл, рассказать ему за банку тушенки какую
нибудь боевую историю. Молодые ребята за такое возна
граждениесочинялиему что тонесуразное. Егорпонимал,