132
— А ты врежь, Гриша, врежь! Прошу, дай мне, да так,
чтобыяпровсезабыла,—сослезамизакричалаЛена.—Да
только, сколько бабу ни бей, ничего не изменишь, если она
любит по настоящему!
— А ты что, любишь?
— Нет. Если я влюбляюсь, сам знаешь, что этого чело
века ждет.
— А ты не ври, скажи правду! Я смерти не боюсь и во
йну с ее шутками презираю!
— Люблю.
— Ну что же делать? Я же не сволочь какая нибудь.
Как мне с двумя, да еще одинаковыми?
— Ты про меня забудь. Сам говоришь, честным надо
быть. А если я тебя у подруги даже на вечер украду, снова
все предам, во что недавно поверила.
— Тыповерила в приметы войны?
— Да. Нельзя у подруги парня забирать, тем более
мне.
— Ну и что ты думаешь?
— А ты не обращай на меня внимания. Я буду рядом
улыбаться,атынеобращай.Сможешь?
— Придется.
— Гриш, но если честно…
— Яусталоттвоейчестности.Всеутебячестно!Хочу—
вот твое честно! Даже если с Танькой что то случится—на
меня не рассчитывай.
— Почему?
— На войне может быть только одна фронтовая подру
га. Погибнет, я до конца войны больше ни с кем. Ее душа
будет рядом со мной. Если надо, защитит, а если что, спа
сет—подскажет—знак даст.
— Вот ты какой?
— Да.
Титоварезкоповернуласьи,закрывладонямилицо,убе
жала в землянку. Гриша окликнул двух Федоров и с ними
пошел кштабу.
— Михайлов,—услышал он голос ротного Вани.—По
годь.