Упрощенная HTML-версия
117
обстреливать рощу. Григорий закрыл глаза, и тут же впер
вые почувствовал страх. Ему говорили и учили, что это
нормально и стесняться здесь нечего. Увидеть в несколь
ких метрах от себя врага с оружием в руках непросто. Тем
более если он не убегает, а идет на тебя, желая убить. Мо
лодому бойцу, впервые оказавшемуся в разведке, казалось,
что от его страха трясется не только куст, но и вся роща.
Гриша сжал автомат, нащупал пальцами курок и на мгно
вениезамер:
— Нет,янесовершуглупость.Стрелятьнельзя.Лежи—
трясись,— говорил он сам себе. Вспомнил, как уверенно
чувствовал себя с Таней и понял, что он предает сам себя.
Гриша открыл глаза и через силу, чувствуя головокруже
ниеи тошноту, сталсмотретьнафрицев.
Они продолжали идти вдоль рощи и о чем то болтать.
Начищенные сапоги, шинели и вытянутые сухие лица.
«Нет, другими фрицы стали теперь,— подумал он.—
Раньше в хронике видел лишь холеные и наглые рожи,
а эти боятся. Они, как и я, боятся, и ничего стыдного
в этом нет. Нужно, как учил комбат, верить, что не убьют.
Но если перестрелка—куда отходить? По минам? На них,
внаглую, на дорогу, она вон не заминирована, как они по
ней шагают». Григорий напрягся, пытаясь пересилить
себя, и заметил, что один из немцев остановился. Он как
будто почувствовал его тяжелый взгляд и всадил в сосед
ние кусты длинную очередь. Поднял автомат вверх, при
слушиваясь к звукам и шорохам, затем снова длинной
очередью провел вдоль всех кустов. На Григория упали
несколько веток. Он почувствовал, как от страха слил
ся с землей. Этот обстриженный пулями кустик, под ко
торым он прятался, из последних сил скрывал его. Хоть
и рос он нанемецкой земле, но все равно защищал прикос
нувшуюся к нему душу.
Немцыпрошли ещеметров тридцать, а за ними, совсем
неслышно, медленно проехала машина с солдатами. Они
прыгнули в нее и вернулись обратно, на свои позиции. Над
ДОТами вспыхнул прожектор. Он стал своим лучом вы
свечивать рощу и поле, пытаясь поймать что тоживое.